Из архивных документов…Станица помнит… К 79-летию  со дня освобождения Щербиновского района от немецко-фашистской оккупации

5 февраля 2022 года исполняется 79 лет со дня освобождения Щербиновского района от немецко-фашистской оккупации. Память о событиях того страшного времени доносят до нас воспоминания щербиновцев, на чью долю выпала жизнь на оккупированной территории:

Из воспоминаний  Владимира Николаевича Храпкова: «Помню оккупацию 1942-43 гг. Тогда мне было около пяти лет. До сих пор помню чувство страха, голода и плач сестренки. Питались в основном картофельными очистками, объедками, выброшенными немцами. Бабушка и мама должны были стирать им, убирать комнаты. Иногда фашисты давали нам кусочки хлеба, посыпанные сахаром. Вкус того хлеба я не забуду никогда».

Из воспоминаний Любови Филипповны Калмыковой: «Я коренная жительница станицы Старощербиновской. Папа ушел на фронт в 41-м. Мне было 5 лет. Помню, как фашистские войска двигались через нашу станицу. На конных повозках были установлены пулеметы. К тому времени население состояло из женщин, стариков и детей. Стреляли во всех без разбора. Мама с соседками вырыли землянку на берегу реки. Мы и еще четыре семьи прятались там. С нами был раненый партизан. Женщины спрятали его в углу под перинами и подушками. Однажды два немецких солдата подошли к краю ямы и спорили – спуститься или нет. Мы сидели и боялись дышать… Когда фашисты покинули станицу, мы пришли домой. А папа с войны не вернулся…».

Из воспоминаний Марии Васильевны Астаповой: «Перед войной наша семья приехала в станицу Новощербиновскую. Когда началась война, мы ушли работать в колхоз – жили в бригаде. Появились гитлеровцы. Немцев среди них было мало – в основном румыны. К нам часто приходили партизаны, мы кормили их и давали молоко. Потом фашисты забрали всех коров. Почти сразу начали истреблять евреев – выводили в поле и расстреливали. Когда фашистов выгнали, стали работать для фронта – и носки вязали, и варежки – отсылали туда. Было тяжело, голодно, но нам повезло – мы выжили».

Из статьи Л.Вариводы «Молодость не знала страха» (2005г.): «Детство у Николая Васильевича Прищепы было безрадостным…Едва окончив два класса, начал зарабатывать на жизнь, выполняя на конюшне поручения старших. А тут началась война. Она сделала Николая и других мальчишек и старше, и серьезнее. Шесть месяцев длилась оккупация немцами станицы Старощербиновской, но силы врага были подорваны, и он спешил на юг. После ухода немцев оставалось много снарядов, которые вывозили в плавни и взрывали. Николай с другом Анатолием Украинским добровольно согласились собирать и вывозить снаряды. Это было очень опасно, но молодость не знала страха. Кроме того, мальчишки возили продукты нашим солдатам. Однажды в дороге им повстречались станичники, которые везли раненого в обе ноги Сергея Гришко… Пришлось развернуть повозку и везти своих солдат домой. Путь был тяжелым и опасным. В воздухе еще стоял запах недавнего боя. Вдоль дороги лежали трупы немцев. Впервые мальчишки увидели войну так близко…»

Из воспоминаний И.Алексеева: «Всякая война несет только разрушения, людские потери, горе, страдания. Она рождает вдов и сирот. С началом войны мне казалось, что из станицы исчезло все взрослое мужское население. Осталось только двое – бородатый дедушка Любовой и дядя Сеня Кравцов. Ростом дядя Сеня был обижен, зато с соколиными глазами и как охотнику-профессионалу ему равных не было. В станице его знали еще как прирожденного гармониста, большого любителя выпить и самого богатого человека на малолетних детей – чуть меньше футбольной команды. Я дружил с самым старшим – Василием. Однажды к подворью Кравцовых подкатил груженный продуктами автомобиль. Четыре фашиста с автоматами зашли в дом, выгнали нас, играющих детей, на улицу и стали выпивать да закусывать. Дядю Сеню заставили играть на гармошке. О развитии дальнейших событий я узнал от матери и из рассказов женщин-соседок. Напившихся до чертиков немцев наши партизаны, прибывшие на легких повозках, повязали, забрали их оружие, перегрузили все содержимое машины, вывели из строя двигатель автомобиля и скрылись  плавнях. Станица затаилась. Люди боялись выходить на улицы. Замеченных арестовывали и вел на допрос. По ночам и днем из плавней доносились автоматные очереди. Потом немцы подожгли камыши. На фоне наступающих сумерек языки огня, казалось, доставали до самого неба, а во дворах так было светло, хоть собирай иголки. Одним утром земля была покрыта «черным снегом», слоем пепла сгоревшего камыша. По станице гуляли разные слухи, один страшнее другого. Поскольку партизан-налетчиков не находили, каждый десятый щербиновец должен быть расстрелян. Потом говорили, что этого не случилось только потому, что наши войска освободили станицу…» (из материалов собственной собирательной деятельности архивного отдела администрации муниципального образования Щербиновский район)