Из архивных документов...К 100-летию Гражданской войны

Из материала члена Щербиновского отделения Российского общества историков-архивистов Ю.А.Сковороды «Моя Щербиновка. 1913-1921 гг. (записки станичника С.Г. Сковороды)»

«… Весна 1918 года ранняя и дружная. К концу апреля почти все отсеялись. Тихое, тёплое утро. Отчётливы обычные станичные звуки: мычание коровы, лай собак. И вдруг настойчиво и громко начинает бить колокол. «Звонять, як на пожар», - говорит торопливо проходящая по улице женщина. Выходят из дворов казаки, направляясь на звон, в центр станицы.

          Скоро знаю и я, что к нам приехало несколько офицеров, в том числе один полковник из Новощербиновки, что поднимается восстание против советской власти. Я и несколько друзей с нашей улицы бежим к месту сбора, на привокзальную площадь. Сюда подходят казаки-фронтовики с винтовками, среди них замечаю и пожилых людей с охотничьими ружьями. Формируется и кавалерия, человек сто. К концу дня все они занимают позиции за станицей в направлении Староминской.

          На другой день ранним утром иду открывать ставни окон и слышу пулемётную очередь и отдельные выстрелы вдали. Не успел раскрыть и одно окно, как метрах в ста оглушительно разорвался снаряд. Лежу под стенкой дома, боясь поднять голову, а взрывы гремят ещё и ещё.

          Когда орудийный обстрел заканчивается, вижу, что мать успела спрятать в погребе наших младших. Подводы с женщинами и детьми, со скарбом направляются на другую сторону станицы, ближе к речке Ее и подальше от передовой. Но к обеду «война» заканчивается. Казаки расходятся по домам, а станицу занимают войска Красной армии. Два старых брата-офицера, которые хлебом-солью встречали белых, расстреляны на следующий день.

          Вновь все в поле, в станице только старики со старухами. Но и до работающих в степи доходят в конце июля слухи, что Белая армия Деникина уже захватывает Кубань. И правда, вскоре белые занимают Старощербиновскую. Карательный отряд деникинцев расправляется с приверженцами советской власти. Привязан к столбу и расстрелян Есипенко, казнены Морква, Добробаба, Куля, Гусак. Засечен шомполами до полусмерти, но выжил Полубень.

          Наконец экзекуции заканчиваются. Атаманом избирают Швагера.

          Идёт мобилизация в Добровольческую армию. На фронт отправляются те, кто не ушёл с Красной армией. Скоро некоторые казаки с ранениями возвращаются домой на поправку. Они  главные информаторы о ходе гражданской войны. Газетам веры мало. …»

Воспоминание жительницы станицы Старощербиновской И…,

1953 года рождения :

«…У  … матери моего отца … была сестра Поля. У нее интересная история. В день, когда она выходила замуж, она потеряла мужа. Успели обвенчаться в церкви и сразу же белым пришлось отступать, в их составе ушел и муж Полины. Получается, что в день венчания она видела его последний раз. Замуж больше никогда не выходила.

Полина рассказывала, что когда в станицу входили «красные» - все прятались по домам, закрывали ворота и калитки. Когда в станицу входили «белые» - прямо на улице, накрывались столы с угощением, праздновали целыми кварталами, приглашались священники. …»

Из статьи краеведческого издания Г.В.Алексеенко «О прошлом и настоящем станицы Новощербиновской»., 2012

«… на Фомину неделю, 29 апреля 1918 года в станице Новощербиновской трое священников отслужили молебен на благословение выступающего против большевиков казачества, перед началом которого священник Алексий Мелиоранский сказал проповедь. После молебна отец Давид окропил выступающих на фронт святой водой. Совершение молебна, проповедь отца Алексия и обусловят в дальнейшем особую ненависть красноармейцев к священникам – духовным  вдохновителям верующих на борьбу против сил, которые «ведут Россию к погибели».

Стихийный бунт казаков, их попытка свергнуть богоборческую власть в городе Ейске потерпели поражение, и почти сразу после подавления восстания в мятежных станицах начались массовые репрессии.

На четвертый день после развала фронта в Новощербиновскую прибыл отряд матросов и начались следственные действия.

Потому как «знаемые, видные зачинщики скрылись», аресты стали производиться среди «неблагонадёжных», на которых в результате и будет возложена ответственность за организацию восстания и применена высшая карательная мера.

Священники Алексий Мелиоранский и Давид Чубов в числе четырнадцати человек были арестованы, но вскоре решением суда местного ревкома признаны невиновными. Несмотря на такой, казалось бы, благоприятный исход десять оправданных после горячих споров были оставлены под арестом до прибытия карательного отряда.

По свидетельствам очевидцев, красноармейский карательный отряд сразу по вступлении в станицу предпринимает средства для устрашения и подавления духа не только простых станичников, но и членов Новощербиновского ревкома. Всем жителям, от мала, до велика, под страхом расстрела было приказано выйти на встречу карательного отряда за станицу. Над головами и без того перепуганных людей большевистская пехота дала  три залпа, затем всех поставили на колени и приказали просить прощенья. Здесь же без суда и следствия был застрелен член местного ревкома есаул Михаил Черный, тело которого запретили убирать до ухода карательного отряда из станицы.

С прибытием карательного отряда в правление арестованным стало ясно, что их окончательный оправдательный приговор невозможен. Шли вторые сутки ареста отца Алексия, когда группа красноармейцев вошла в каземат, потрясая оружием, с нецензурными ругательствами и угрозами. «В 7 час послышался шум в Правлении, – вспоминает в своей автобиографии отец Давид, –  и мы услышали: «Арестованные где?» и к каземату подошла группа красных. «Отпирай! (и при этом очень крутое нецензурное ругательство)», вошли в каземат. «А, орлы Кубани!». «Ты кто?» – ответ арестованного и реплика: «Будешь расстрелян!» Когда дошла очередь до меня, то, не спрашивая – кто я, большевик сказал: «А, ты поп?». «Нет», – отвечаю, «Священник». «А тебя сейчас пристрелю!» – и красный вояка вынул револьвер, приложил дуло к моему виску, а потом почему-то раздумал и сказал: «Не хочу мараться, завтра получишь свою порцию».

Сколько издевательств, сколько оскорблений, сколько плевков в лицо досталось каждому из нас, и сказать нельзя, но как-то к этому все относились безучастно; мы считали себя почти мертвыми, смертниками, и эти оскорбления и издевательства как бы скользили мимо нашего сознания».

Шесть таких посещений в течение нескольких часов претерпели узники, пока наконец красноармейцы не угомонились.

Около двенадцати часов ночи отца Алексия потребовали на допрос. О чем говорил батюшка с представителями безбожной власти в течение получаса дословно неизвестно. Но имеющиеся сведения позволяют утверждать, что священник Алексий Мелиоранский не заискивал и не лукавил перед лицом смерти, продолжая и на допросе говорить о разрушительной для России сущности революции, чем усилил накал ярости красноармейских карателей. Спустя несколько минут после того, как священник возвратился в камеру, шестеро вооруженных   большевиков   во   главе с красным сотенным командиром Замотой ворвались в каземат. Вызвав отца Алексия, Замота тут же расстрелял батюшку из револьвера в упор.

В метрической книге Николаевской церкви ст.Новощербиновской за 1918г. в разделе «Об упокоении» содержится запись о том, что священник Алексий Мелиоранский  7 мая 1918 г. убит большевиками в числе других жертв террора, а 8 мая 1918 г.  над ним было совершено погребение. Имеется приписка: “Записаны на основании отношения Новощербиновского Совета крестьянских и казачьих депутатов от 20 мая 1918 года за № 2052.”  Отпевали о. Алексия Мелиоранского священник Алексий Виноградов и диаконо-псаломщик Александр Булдаков…

…В период временного занятия Кубани Белой Армией  А.И. Деникина  (1918-1920 гг.)  была создана Особая комиссия по расследованию злодеяний большевиков, материалы которой позволяют любому здравомыслящему читателю представить реальную атмосферу революционного времени. …

…В ходе работы Особой комиссии был составлен список священнослужителей, убитых большевиками в пределах Ставропольской губернии и Кубанской области в первой половине 1918 года. В разделе, содержащем данный список, содержится следующая информация: «Священник ст. Новощербиновской Алексей Малютинский (ошибка при переложении прописного текста в печатный – Мелиоранский),  50 лет, убит за осуждение красноармейцев в том, что они ведут Россию к погибели, и за служение молебна перед выступлением казаков прихожан». Священник Давид Чубов, который вместе с отцом Алексием служил этот молебен и вместе с ним был арестован, понёс тяготы и издевательства плена, чудом, благодаря часовому, избежал смерти, и в эмиграции понёс не менее тяжёлый крест бескровного мученичества и исповедничества.

Как указывалось выше, именно из воспоминаний отца Давида известны подробности обстоятельств гибели священника Алексия Мелиоранского. …»

Из статьи  диакона Д. Клыкова (храм Воскресения Христова в Кадашах, музей имени Андрея Рублева) «К столетнему юбилею мученической кончины священника Иоанна Краснова (1874-1918) в станице Должанской»

«…В ответ на восстание большевики ответили карательными операциями, в них особыми жестокостями отличались матросы красной Азовской флотилии.

Один из таких отрядов карательной экспедиции прибыл на теплоходе к станице со стороны Таганрогского залива. Выстрел с корабля был сигналом к общему сбору, на котором был арестован станичный атаман Дорошенко, его помощник, члены атаманского правления, и чуть позже священник Троицкой церкви Иоанн Краснов. По рассказам внучки о. Иоанна после собрания все стали расходиться, и он шел со своей женой Марией Васильевной и дочерью Александрой, которую он держал под руку. Обсуждали, что все благополучно для них закончилось. Вдруг сзади раздался голос подбегавшего матроса: «Краснов! Краснов!». Его увели, приказав остальным остаться. Семья отца Иоанна, ещё не зная того, прощалась с ним навсегда.

Через некоторое время стали известны обстоятельства мученической кончины священника Иоанна Красного. Всех арестованных через два часа пути, предположительно в Таганрог, сбросили в еще холодное Азовское море.  Испытывая сатанинскую злобу к священнику, отца Иоанна, заживо сожгли в топке парохода. Убийство было зверски жестоким, моряки несколько раз бросали священника в топку головой. По-видимому, он, опаленный, выбирался из огня, но моряки безжалостно закидывали его обратно.

Отец Иоанн погиб мученической смертью в Пасхальные дни 1918 г. Пасха в том году приходилась на 5 мая (22 апреля по ст.ст.). Имеющиеся сведения позволяют определить примерную дату гибели священника Иоанна Краснова – это один из дней с 15 по 21 мая (по н.ст.) 1918 г. …»

Из статьи В.Лукьяшко «Тех кровавых дней не забыть никогда», опубликованной в районной газете «За большевистские колхозы» 12 ноября 1937 года:

«…Сводный рабочий полк из Ейска и революционный кавалерийский полк из ст.Старо-Минской подавили восстание, а полковник Топорков скрылся.

Не долго после этого существовала Советская власть в станице. В июне 1918 года станица была занята карательным отрядом белых банд под начальством есаула Николаева.

С хлебом-солью вышли кулаки станицы встречать карателей. А впереди кулаков шел втречать белых бандитов «сельсоветчик» Швагер.

И не успели еще окраины станицы узнать о приходе белых, не успели отзвенеть торжественные перезвоны церковных колоколов, а поп Царевский снять облачение, как кровожадный пес капиталистов есаул Николаев приказал строить на площади перед церковью виселицу.

Приказ выполнен. И первая жертва белого кровавого террора-начальник станции Перфильев был подведен к ней. Негодование населения, побудило попа Царевского выйти к палачам с просьбой: «Христолюбивые воины, - начал он свою провокаторскую речь, богу не угодна эта жертва. Побойтесь вы всевышнего, - слезно просил он, виселицу поставленную против церкви, перенести в другое место.

Поповские увещевания помогли. Виселицу перенесли во двор станичного правления, где уже опять командовал Швагер. Вскоре тут были повешаны попавшие в плен красноармейцы т.Сластионов и матрос, выданный провокаторами из дома Герасименко. Тут же повесили старика-беженца от белых из станицы Павловской.

Заработал военно-полевой суд, возглавляемый есаулом Неяким, хорунжим Герасименко и кулаками Макаренко, Кимлач и Гудзь. Каждую ночь растреливали белые бандиты революционно настроенных жителей. Так были расстреляны т.т. Евко, Гусак с сыном, Бойко, Клименко, Суворов и двое беженцев от белых, а зарублены тов. Мироненко, Середа и Борецкий. …»  

  Следует учитывать, что статья написана в 1937 году, когда в рамках пропагандистской работы поощрялись всякого рода отрицательные высказывания в адрес «белой» армии, казачества,  священнослужителей.

Здание Старощербиновского станичного правления располагалось на територии нынешней поликлиники. Это было саманное здание «Г»-образной формы. В 1973 году на его месте (ул.Красная,67) построен многоквартирный жилой дом для медработников.

До сих пор сохранилось здание конюшни при правлении. Это длинное строение из старинного желтого кирпича (за зданием лаборатории).